Большинство из нас – представители поколения, которое произрастало в более или менее мирных условиях, но в то же время у нас есть куча вопросов к родителям. Иногда хочется выложить перед ними кипы книг и статей и сказать, что со мной нельзя было поступать так, как вы поступали. Когда мы хотели, чтобы нам кто помог, обнял, накрыл пледом, вместо этого мы получали: «Ты сам виноват, еще и жалеть тебя...». Но часто мы забываем смотреть на наших родителей сквозь призму контекста.

Контекст, в котором мы росли

У нас было большое количество насильственных способов воспитания. Вина и стыд были двумя мощными воспитательными мероприятиями. «Как ты смеешь?» и «Я тебя родила, воспитала, кормила» культивировало токсическое чувство вины. А вместе с ним и стыд за то, что ты какой-то не такой.

Все эти слова – наследство, вероятно, советской системы, когда уход за ребенком был важнее его эмоций. Было важнее, чтобы ребенок был обеспечен одеждой и едой, имел образование. Тогда родителям казалось, что этого достаточно, чтобы ребенок вырос благодарным, здоровым и вообще счастливым.

Лишь в 1946 году Бенджамин Спок с его книгой «Ребенок и уход за ним» предложил подход, в котором эмоции ребенка не менее важны, чем уход за ним. В Украину и соседние страны книга пришла в 70-х годах, достать ее было практически невозможно, поэтому нас воспитывали по старой системе.

Родители налагали на нас много границ. Это сейчас мы знаем, какими должны быть пределы, чтобы они не травмировали. То есть вы можете говорить ребенку во что бы то ни стало, но вы не вызверяетесь на него, не говорите, что он в чем-то виноват.

Мы можем спокойным тоном сказать: «Мы сейчас пойдем спать» вместо «Иди бегом, ты уже должен спать». Можем сказать: Ты послушный ребенок, ты просто не хочешь сейчас спать, и это окей. Если хочешь поплакать – ты имеешь право на это. Хочешь, я побуду с тобой и возьму твою любимую игрушку к тебе в постель?»

Разбрасывание игрушек и ломание их – это для детей так же естественно, как и дышать. Это природный интерес, это то, как ребенок замечает территорию и живет. К этому нужно быть готовым и уметь это принимать.

Какими были наши родители и почему они сформировались именно так

Мы могли чувствовать себя эмоционально покинутыми людьми, потому что наши родители были такими. Люди обычно не могут включиться эмоционально, когда у них нет на это эмоционального ресурса. Они не могут быть внимательными к себе.

Если вспомнить предыдущие поколения, то физическое наказание было нормой. Иногда первая реакция таких родителей, которых наказывали – поднять руку, дернуть, крикнуть. Это называется рана привязанности во взрослых отношениях. Это означает, что что-то всегда будет стоять между вами, потому что другой человек – более сильный, зрелый. Эти вещи не сотрутся. Даже если взрослые дети будут говорить, что они заслужили, это потом будет отражаться на отношениях. Позже они будут ссориться с такими родителями.

Мы будем столь же недовольными родителями, когда вырастем, как и наши родители были недовольны нами в детстве. Они говорили, что с нами что-то не так, и мы всю жизнь носимся с тем, что услышали от них. Иногда мы будем желать от наших родителей, чтобы они исправили это, сказали, что все хорошо. Если родители не внимательны к себе, они не смогут дать признания и уважения, которые мы хотели бы.

Как говорил Габор Мате: «Родители не видят боли своих детей, потому что они не видят собственной боли».

Наши родители могли в свое время быть в депрессии, быть раздражительными, а это раньше не диагностировали. Депрессия очень трудна, когда ее переживаешь один и не знаешь, что с ней делать. Алкоголь, сигареты – это способы справляться, как и то, что наши родители старались постоянно быть чем-то занятыми, чтобы не дать себе быть наедине с тем, что они чувствовали.

Потребность в эмоциях

Ребёнок не может выжить без родителей. Если мама приходит домой расстроенная и недоступная эмоционально, ребенок начинает провоцировать эмоции, чтобы получить хотя бы какое-то внимание от нее.

Есть такой распроненный прием, чтобы получить любовь и быть замеченным – надо заболеть. Зачастую это может становиться манипуляциями. Это пример адаптации под механизмы защиты родителей. Затем этот ребенок вырастает во взрослого, который может хандрить, искать в себе какие-то болячки. Это же срабатывало раньше, было бы странно, если бы это не срабатывало в новых отношениях.

Манипуляции могут быть разными. Если я даю тебе любовь, но только в определенном месте и в определенное время, естественно, что ребенок может развивать эти места, где он получает любовь. Эти люди, которых хвалят только за оценки, могут начать сильно грызть гранит науки. Дети, которые хотят получать только хорошие оценки, часто те дети, которых только за это и хвалили. И это тоже подсознательная манипуляция.

Если ребенок, не получавший любовь в детстве, вырастает, было бы логично, если бы он нашел кого-то, кто эту любовь ему дал бы. Но обычно у такого человека внутри все уже заставлено красными дипломами, компульсивно скупленной одеждой и другими способами бегства от реальности. Там внутри на самом деле живет ощущение, что они того не стоят. Не достойны любви просто так.

Чтобы свободно открыться навстречу любви, нужно осознать, что я ценное существо и человек. Что бы ни случилось, даже если я налажал, можно просто извиниться. Как говорил британский психолог Джон Боулби, знакомое кажется безопасным. Когда эти дети, лишенные родительской любви, вырастают, они находят знакомое, потому что оно кажется безопасным. То есть ты ищешь такие же отношения, где ты все время пытаешься заслужить любовь с этим новым человеком.

Можно ли считать наших родителей эмоционально одинокими?

Большинство родителей прошлого поколения были эмоционально одинокими. Это травмированное поколение. У нас сейчас есть большой плюс, есть засилье психологов, стимулирующих нас задуматься над тем, правильно ли делали наши родители, что мы уже можем изменить.

Вытеснение и сдерживание эмоций – это часть нашей коллективной травмы. Это то, что досталось от поколений наших предков. Войны – это практически вся наша история. Если не голодомор, то война, если не война, то притеснения советским режимом, если не притеснения – Чернобыль. Клондайк из катастроф.

Родители воспитывали нас во всех этих условиях и при нехватке каких-либо ресурсов. Как в таких обстоятельствах не сдерживать эмоции? Как говорить о депрессии, если у тебя килограмм сахара в месяц на всю семью.

Мы не говорим об эмоционально незрелых родителях, мы говорим о достаточно сильно травмированных людях, на долю которых выпало очень много испытаний. Когда мы начинаем видеть наших родителей в контексте, отрываемся от нашей боли, когда мы видим людей, которые выгребали, как могли – у нас меньше претензий. Мы меньше видим себя жертвами и начинаем больше эмпатировать.

Но эти эмоционально одинокие дети, которые научились подстраиваться под защиту родителей, проходят через разные отношения и никак не могут найти себя счастливыми людьми. И тогда ближе к 30 годам они приходят в кабинет к терапевту и признаются, что устали.

Почему с родителями иногда трудно говорить

Родители – взрослые, даже когда мы видим их эмоциональную незрелость. Они прожили жизнь, приложили усилия к тому, чтобы мы выросли, поэтому они заслуживают уважения с нашей стороны. Часто разговорами, которые становятся точкой невозврата в отношениях, являются те разговоры, в которых мы пытаемся убедить родителей, что мы знаем что-то лучше, чем они. Даже если родители подписаны на сомнительные паблики, из которых они узнают новости, они вряд ли услышат нас, если мы будем приказывать им этого не делать.

Вместо обучающего тона есть смысл сначала выслушать родителей и услышать их точку зрения. Если разговор начинается с предвзятости и «я знаю лучше», он натолкнется на отторжение. Потому что иногда люди постарше думают, что их возраст и количество жизненного опыта являются основным показателем того, что они все понимают лучше.

Для сложных разговоров и попыток убедить родителей в чем важно запастись аргументами и на реальных примерах с объяснениями показывать, что реальность может быть несколько иной. К примеру, то, что они «думают» – это дословное цитирование мыслей, которые им вложили в голову. А внезапные осознания могут являться результатом работы алгоритмов соцсетей.

Вместо того, чтобы критиковать родителей и подвергать сомнению их авторитет, можно начать с вопросов: почему вы так думаете, где вы это услышали. Правильные вопросы заставляют человека мыслить, так он может самостоятельно прийти к логическим выводам.

Ну и главное – не повышать тон голоса. Потому что, когда на нас кричат, мы автоматически включаем защиту, и достучаться до родителей в таком случае будет практически невозможно. Все наши тезисы будут отметены контраргументами.

Один разговор с родителями на любую тему: о вашем общем прошлом, политике или дезинформации, на крючок которой они попадают, вряд ли может что-то кардинально изменить или прояснить. Важной остается системность этой коммуникации. Не портить отношения из-за внешних обстоятельств, оставаться мягкими, уметь слышать и не сдаваться, если после первой попытки поговорить ничего не получилось – это то, что может со временем дать результат и помочь вам с родителями по-настоящему найти общий язык.

Что делать с родителями

Когда ты отказываешься от своих защит, позволяешь себе поплакать, быть слабым, ты можешь получать поддержку.

Оставайтесь живыми и уязвимыми. Как только у вас сработают защиты – вам хана, – говорил персонаж Гаррисона Форда в сериале «Правдивая терапия».

Чтобы общаться с родителями, придется принять некоторые вещи – после 40 лет наши когнитивные способности идут на убыль. Это нужно принять, как и то, что к 28 годам физиологически мы еще развиваемся. Соответственно, именно мы, взрослые дети от 28 до 45 лет, будем значительно умнее наших родителей. Родители не работали с психологом, не были добры к себе, часто работали на тяжелых работах, имели опыт токсичной среды, если пожили в Советском Союзе, они были предоставлены сами себе без какой-либо помощи. То есть мы имеем дело с довольно уязвимыми людьми. Нам придется быть старше их и, если есть возможность, говорить, как с людьми, достойными уважения.

Родители делали лучшее из того, что могли в своей ситуации. Это касается родителей, которые старались, ведь есть ужасные родители. Родители, которые бросывали своих детей, избивали детей. Часто от родителей можно услышать, что, мол, уже поздно что-то изменить, я слишком сильно налажал. Но это неправда, если взрослые родители откровенно скажут сначала себе, что это не окей, а потом детям, что они сожалеют и не должны этого делать.

Но слова должны чего-то стоить. Слова можно не принимать, если у них нет цены. Впрочем, сначала нужно признать это, извиниться и сказать ребенку, что он имеет право не простить. Родители должны уважать право ребенка на эмоции, которые у него сейчас.

Часто дети, росшие с зависимыми родителями – парентифицированы. Они в 30 лет решают проблемы родителей, потому что привыкли делать это с детства.

Как это проработать

Это можно сделать через осознание. Нет экспресс-метода, чтобы добраться из точки А до точки В без остановок, чтобы ничего за это время не произошло. Терапия – это болезненный процесс. Это необязательно должно происходить в кабинете психолога, можно прорабатывать и через самосознание, и спрашивать себя, это то, что я хочу на самом деле. Или это то, что мне нужно, чтобы получить любовь.

Осознание будет болеть, потому что когда снимаем броню, под ней очень чувствительная и уязвимая кожа. Так что стоит окружать себя друзьями, коупингами (действиями, предпринимаемыми человеком, чтобы справиться со стрессом) – здоровой и вкусной едой, прогулками, спортом, йогой.

Чтобы быть хорошими родителями, нужна поддержка, нужна забота о себе, нужна осознанность. Становитесь лучшей версией себя.

Перевод для www.vitamarg.com